От легкой жизни мы сошли с ума: С утра вино, а вечером похмелье. Как удержать напрасное веселье, Румянец твой, о нежная чума?
В пожатьи рук мучительный обряд, На улицах ночные поцелуи, Когда речные тяжелеют струи И фонари, как факелы, горят.
О. Мандельштам
Он вкрадчивый. Опасный. Нежный. Завораживающий, гипнотизирующий. Убийственный. Страшный. Прекрасный. Невозможный.
Вкрадчивая полынь первого вдоха заставляет онеметь от изумления – так не бывает. Бывает . Полынь - такая крепкая, что невозможно опомниться от крепости и горечи - вдруг делает шаг в сторону, уступая место опаснейшему и совершенно гипнотическому ладану. Ладану с туберозой, ладану с перцем, ладану с коньяком… А потом льются тяжелыми струями бальзамы и какие-то неведомые мне смолы – такую опасную красоту можно встретить лишь во сне, пожалуй. И все это колдовство длится, длится, струится по неведомым (хотя почему неведомым? Иафах!) подземельям и вдруг… запах ночного леса, мокрой земли, чуть прелой листвы и грибов. Настоящих живых грибов. И как усмешка в темноте, прощальный тихий всплеск фиалок…
Вижу Вас как наяву, о Великий Магистр Ордена Семилистника Благостного и Единственного - Нуфлин Мони Мах!
|