Когда я вижу гиацинты, я всегда думаю об Ахматовой. Но вспоминаю я не великую поэтессу Анну Ахматову. А царскосельскую гимназистку Аню Горенко.
А под ним тот профиль горбатый
И парижской челки атлас,
И зеленый, продолговатый,
Очень зорко видящий глаз.
И очень горькие гиацинты. Почему-то они связаны между собой – Царскосельском лето, Аня Горенко, любимые вехи и горечь прекрасного цветка.
Blanche Jacinthe – это негромкая поэма о гиацинте. Соло. Один цветок. В пирамиде заявлены еще какие-то белые цветы. Да еще и амбра с мускусом, на деле же – ничего этого не слышно. От самого первого вдоха и до конца - влажный, зеленый, горьковатый запах цветка. Совсем немножко – за кулисами – чуть-чуть стоялой воды из пруда, немного тины кувшинок. Запах переломленных зеленых стеблей. Очень-очень piano. Очень-очень нежный. А так – Царскосельский парк, лето. Цветы… По аллее проводят лошадок.
Длинны волны расчесанных грив.
О, пленительный город загадок,
Я печальна, тебя полюбив.
Странно вспомнить: душа тосковала, Задыхалась в предсмертном бреду. А теперь я игрушечной стала,
Как мой розовый друг какаду.
Грудь предчувствием боли не сжата,
Если хочешь, в глаза погляди.
Не люблю только час пред закатом,
Ветер с моря и слово "уйди".
|