В принципе, после этой музыки уже можно ничего не писать, потому что весь Лагерфельдовский Классик в ней - от первой до последней ноты, от первой до последней капли. Весь он - Пьяцолла, весь он - любовь, тоска, страсть и жизнь. Но я все же попробую написать...

Вы любите Альмодовара? Я очень. Я бесконечно могу смотреть на этих смешных, некрасивых,но таких живых и искренних женщин, или не совсем женщин... Они такие яркие, такие разные, такие характерные, несчастные и так искренне любят. Все! Вот Классик Лагерфельда - это женщины Альмодовара, это Все о моей Матери, это загадочно-изысканная Дымка Роха, это постоянно избитая неунывающая Радость, это умирающая(щий) Лола, это убитая горем Мануэла, продолжающая жить, несмотря ни на что...

Почему он мужской? Ну что мужского в этом собрате Хабаниты? Хабанита на меня не села, взбркнула непонятно откуда взявшимся герлинадом, но образ, отзвук Хабаниты - он всегда звучит где-то в подсознании - я узнала его в Классике.

Прекрасные, старомодные, нездешние лимонные альдегиды, терпкий шалфей, чуть-чуть эстрагона - для малой толики сладости - женственное, дымное начало. Оно не предвещает ничего трагичного, как и женщины Альмодовара - оно немного смешное и чуть нелепое, чтобы потом вдруг... ранить в самое сердце одним единственным взглядом, жестом, полуулыбкой, поворотом головы, Так и смешливое начало Classic сменяется офигительно дымно-табачным сандалом - "вот тут как раз и начинается кино" (с) - от этого сердца не хочется отрываться, с ним хочется жить, несмотря на горечь утраты, которое оно несет своими воспоминаниями.

Кажется, что это какой-то очень старый настой, налитый в давно не открывавшийся пузырек, Его не открывали так давно, что притертая пробка не поддается, а лежал этот пузырек в сандаловой шкатулке, пробку сломали, настой вытек, его терпкая горечь пропитала собой всю шкатулку - получилась головокружительно ядовитая смесь. Я все никак не могла понять, что непривычного в этом сердце - потом разнюхала - вся шипровая база здесь в середине! Дубовый мох в обрамлении пачулей и шалфея - это красота неописуемая. Как, скажите как из одних и тех же компонентов создают на столько рОзные, невероятно далекие друг от друга ароматы? Ну кто может похвалиться отсутствием дубового мха, пачулей и шалфея? И почему здесь они настолько запредельны? Мистика...

Сердцевина довольно ориентальна, минутами напоминает любимую лавку колониальных товаров, или плантации где-нибудь под южным солнцем - но это минутами , основное в Классике все же шипрово-дымные составляющие. Очень красиво в этот сигаретный дым вплетены розы и немного ириса - не землистого, корешкового, а прозрачного, чистого - не пойму - как это сделано? Так точно,выверено.. В базе добавляется теплая амбра, немного грязноватый животный мускус ( в самый раз - ни больше ни меньше), и как последнее воспоминание о закончившемся представлении - легкое ванильное облако...

Спектакль окончен, Дымка одна в гримерной, она курит и у нее даже нет сил снять грим. Сегодня опять играли "Трамвай Желание"...

В Classic, как и в фильмах Альмодовара, нет ничего загадочного - он весь открыт, искренен, да, он горек, печален, может быть, несчастен, да, у него разбито сердце - но он живой, не придуманный... Пусть он будет  всегда!